Уже второе утро я еду около часа на С-Бане по прямой в квартиру Глеба. Я возвращаюсь от Ан., маленькой, сладенькой девочки с очень красивым лицом и идеальной фигурой. Я еду, слушаю музыку, пью кофе и смотрю в окно. Моя куртка и шарф пропахли сигаретами из-за душных баров, в которых мы зависали на этих выходных.
Всё началось вчера, мы пили розовое вино и ели сосиски с горчицой в уютном дешевом кафе, как к нам подошел миленький мальчик и пригласил нас на какой-то живой рок-концерт в подвале. Мы заплатили по 5 евро и вошли. Мы честно пытались слушать музыку, но не вышло. Вино допивали из бутылки. Потом заказали водки, сидели у барной стойки, болтали с каким-то непонятным парнем с кудрявыми светлыми волосами. Я сидела на стуле, а Ан. стояла рядом, и наши руки уже не раз соприкасались, и я прижимала ее всё ближе к себе. А затем она приблизила свои губы к моим, и мир перевернулся. Я не помню никого, только ее, ее руки, губы, ее грудь. Понеслись признания, обещания, еще коктейли, поцелуи в шею, крепкие объятия.
Дико пьяные мы поехали к ней, хотя я не планировала. Быстро переоделись в футболки, выключили свет, полежали пару минут спокойно, видимо, для приличия. В темноте я нащупала ее руку под одеялом, и медленно поцеловала. Она сквозь нежные юные срывающиеся стоны просила меня остановиться, говорила, что это ненормально, противоестественно, а сама не отпускала меня ни на секунду. Мы останавливались и начинали опять. Это длилось бесконечно и в то же время очень мало. Она спрашивала меня, пьяна ли я, видимо, волнуясь, что для меня это всего лишь забава, а ей не хочется быть ничьей минутной забавой. Спрашивала меня о В., делали ли мы с ней то же самое. О юная Ан.! Ты так мало знаешь. Но не потому что я скрыла от тебя, просто не успела добраться в своих историях до этой главы, упоминала лишь мимоходом. В эту ночь я ее очень любила. Давно я не любила кого-то с такой аккуратной нежностью и пониманием. Мои губы долго целовали ее внизу живота и внутренние стороны бедер. В эти моменты ее стоны достигали особенной непередаваемой ноты. И у нее самая прекрасная грудь на Земле.
Я не помню, как мы уснули. Мы часто просыпались, пили воду, она целовала меня во сне. Нам было жарко, мы открыли окно. Утром я просто уехала. Неясно, когда мы встретимся снова. Встретимся ли вообще. Мне хотелось плакать и есть. Шел мелкий дождь. Берлин расстроен, что я покидаю его без обещания снова вернуться.
Всё началось вчера, мы пили розовое вино и ели сосиски с горчицой в уютном дешевом кафе, как к нам подошел миленький мальчик и пригласил нас на какой-то живой рок-концерт в подвале. Мы заплатили по 5 евро и вошли. Мы честно пытались слушать музыку, но не вышло. Вино допивали из бутылки. Потом заказали водки, сидели у барной стойки, болтали с каким-то непонятным парнем с кудрявыми светлыми волосами. Я сидела на стуле, а Ан. стояла рядом, и наши руки уже не раз соприкасались, и я прижимала ее всё ближе к себе. А затем она приблизила свои губы к моим, и мир перевернулся. Я не помню никого, только ее, ее руки, губы, ее грудь. Понеслись признания, обещания, еще коктейли, поцелуи в шею, крепкие объятия.
Дико пьяные мы поехали к ней, хотя я не планировала. Быстро переоделись в футболки, выключили свет, полежали пару минут спокойно, видимо, для приличия. В темноте я нащупала ее руку под одеялом, и медленно поцеловала. Она сквозь нежные юные срывающиеся стоны просила меня остановиться, говорила, что это ненормально, противоестественно, а сама не отпускала меня ни на секунду. Мы останавливались и начинали опять. Это длилось бесконечно и в то же время очень мало. Она спрашивала меня, пьяна ли я, видимо, волнуясь, что для меня это всего лишь забава, а ей не хочется быть ничьей минутной забавой. Спрашивала меня о В., делали ли мы с ней то же самое. О юная Ан.! Ты так мало знаешь. Но не потому что я скрыла от тебя, просто не успела добраться в своих историях до этой главы, упоминала лишь мимоходом. В эту ночь я ее очень любила. Давно я не любила кого-то с такой аккуратной нежностью и пониманием. Мои губы долго целовали ее внизу живота и внутренние стороны бедер. В эти моменты ее стоны достигали особенной непередаваемой ноты. И у нее самая прекрасная грудь на Земле.
Я не помню, как мы уснули. Мы часто просыпались, пили воду, она целовала меня во сне. Нам было жарко, мы открыли окно. Утром я просто уехала. Неясно, когда мы встретимся снова. Встретимся ли вообще. Мне хотелось плакать и есть. Шел мелкий дождь. Берлин расстроен, что я покидаю его без обещания снова вернуться.