Последние часы в Берлине. Зябкая предрассветность. Волочу чемодан,забитый скомканными пропахшими табаком и бессонными ночами вещами. Свободной рукой тереблю цепочку с бабочкой (borboleta - сказал мне мой португальский друг). Через пару часов я окажусь в объятиях своих друзей и родителей. Внуково. 11.45. Привет, Москва! Я не скучала. Думаю о Грегоре, о том, как раздвигала ноги, впуская его в себя, позволяя ему всё, что хочется. Я предала с ним всех и саму себя. Теперь запах ванильной гигиенички и вкус помидоров- это запах и вкус моего предательства. Он всего на несколько лет моложе моей матери. Разве это кому-нибудь расскажешь? Очертания квартиры, где я жила эти 4 недели уже стираются из моей памяти. Я помню только белый стол на балконе с всегда полной пепельницой, разводами от вина и подсвечниками. Помню как скрипела и щелкала дверь. И соседку с длинными мокрыми волосами. Таня сравнивала ее с Русалочкой. Над головой пролетают самолеты. Мы жили близко к аэропорту. Их звук сначала так сильно раздражающий, стал теперь чем-то обычным, как шелест деревьев или крик играющих детей во дворе. Их вспоминаю с особенной теплотой. Они будили своими немецкими считалочками в субботу, когда я после очередной бессонной ночи с Грегором пыталась отоспаться и забыть, как он целовал меня в шею, а потом в губы в подвале бара. Это было началом моего предательства. Но я знала еще раньше, что так будет. Даже когда мы встретились в первый раз и сидели у реки. Мы пили пиво, чокались, я рассказывала ему о России. Да, даже тогда я знала. Он обнял меня на прощание. Сказал, что я милая.
Мы идем с Таней и молчим. Всё, что можно было сказать, сказано уже очень много раз в душных барах или на узких улочках этого так полюбившегося мне города.

Господи, прости меня за всё содеянное, сказанное и подуманное. Я возвращаюсь, я буду лучше.

@темы: "мужчина", "домой", "утро", "предательство", "город", "Берлин"